Удалось на днях заценить два два крупных рок-мероприятия – Крылья и Нашествие. Ценил по простому и неправильному – по телевизору. И какое-то осталось странное ощущение, что они не похожи друг на друга. Вроде бы и там и тут песни поют наши русскоязычные ребята, зажигают по-нашему… Ан нет. Крылья слушал с трудом, иногда даже в режиме mute – были там такие неприятные для моего уха произведения… не проникся одним слововыражением. Что-то не так.

А вот Нашествие просмотрел с большим удовольствием. Единым дыханием. Ощущение совсем другое, отличное от Крыльев. Словно из другого теста вылеплено. На вид похоже, а нутро совсем другое.

Временное возрождение Нау – это, конечно, елы-палы в кубе. Хороший, кстати, контраст по сравнению со всем остальным концертом. Арт-рок. Сейчас такое не делают. И не потому, что не могут, а потому что – не модно. Не пользуется популярностью ни среди обычного обывателя, ни среди рок-тусни. Вообще ни среди кого. И очень жалко.

Но Слава Бутусов стал другим. Все мы становимся с возрастом другими. Кто-то больше, кто-то меньше, но особенно это заметно у тех, кто в новом своем виде делает старые, привычные для себя старого вещи. Как музыканты играют музыку… свою музыку, как исполнители поют песни… свои песни.

Вячеслав как будто умер внутри. Слова поет, а голоса нет. Эмоций нет. Силы нет. Совсем непривычно смотреть на него, закованного в выглаженную рубашку с застегнутыми до самого верха пуговицами. Безэмоционального, с поникшими глазами. Уже лет семь. Много на него всего в этой жизни выпало. Многое он пережил. И уже он – не он. Нет того орущего в микрофон человека, срывающего голос на репетициях, еле сдерживающего дыхание на концертах, выкладывающего на полную катушку до полного расхода сил. Нет. Словно отдал за те десять лет всего себя, и теперь ничего не осталось.

И все рано – даже одно воспоминание о прошлом, даже один выход к микрофону в рамках Нау, присутствие рядом Могилевского… это все для ценителей – миг счастья. Пусть и того прежнего, каким оно было раньше. Но мы это помним.

И любим.