Везде на производстве бегают серые дикие мыши. Наплодилось немеренно. Шныряют повсюду и все жрут. Что где забудешь или что куда специально покладешь. Все ужрут и тут же нагадют. Маленькие мышата ходют сугубо отрядами. Глупые и безбоязненные. Инстинкт самосохранения полностью перебивается инстинктом сожрать все у голодных сотрудников. Последние, не выдержав такой наглости и вооружившись пол-литровыми банками, крестным ходом вышли на охоту. А особо циничные применяли литровые, а некоторые, и трехлитровые банки. Звери.

Наловили мышей много. Сам один раз смывал в унитаз одновременно сразу пять штук. За что и был уличен в жестокости и бесчеловечности.

А начиналось все весело. Повадились несколько мышек, довольно среднего размера, дожирать наш обед. Потом они стали срать прямь там, где и ели… А ели они у нас на столе. Естественно, все это вызывало наше негодование и гнев. И в один из дней я не выдержал и поймал таки одну из вредных созданий. Засадил ее в банку, прикрыл крышкой, чтоб не выпрыгнула, и давай гордиться своей ловкостью.

Однако, девчушки, налюбовавшись прекрасным, хорошеньким, беззащитным, маленьким, несчастненьким животным, начали интересоваться, а не задохнется ли она в этой крошечной и неприспособленной для жизни кунцкамере. А давайте ее покормим… А-а-а-а-а! Не, прикинте! Сначала это были ужасные и зверские враги, мешающие жить и работать современному человеку, изничтожавшие не только еду гомосапиенсов, но и корма аквариумных рыб… Они олицетворяли собой нечистоплотных грызунов, из-за которых приходилось несколько раз на дню перемывать кучу посуды… И вдруг, бац! Какая хорошенькая! А не задохнется? Кушать, ведь, хочет!

Кончилось тем, что мышь отвезли в сельскую местность и со слезами на глазах выпустили на волю. Ужас.

А потом пошел сезон. Мыши сожрали всю рассыпанную для них отраву, и их стало столько, что ловили их все кто могли. Однако, все это были новорожденные детеныши. Их поймать очень легко. Увидел, стрейфом приблизился, банкой накрыл. Большие же мамки с папками шевелятся очень шустро. На промысел выходят лишь по ночам, перемещаясь предпочтительно в темных местах. Хотя чавкают значительно сильнее.

У нас поймать их смог лишь я. Пока на счету три штуки. Первую загнал в ловушку сложной конструкции. Рядом с мусорной корзиной, на верху которой было накидано всяких объедков, поставил пустое ведро. От мусорки до ведра была положена сорока-сантиметровая линейка так, что, пойдя по ней, мышь, перевешивая по всем законам физики о сумме моментов, падала вместе с линейкой в ведро. А чтобы у нее возникло желание по этой линейке пройтись, на конце ее был выложен очень аппетитный кусочек черствого хлеба.

Мышь туда навернулась очень удачно и также удачно собиралась из этого ведра выпрыгнуть, если бы подбегающий я не сбил уже почти вылетевшую на свободу, очумелую от неожиданности хищницу. А сбил я ее этой же линейкой. Затем прикрыл ведро раскладным стулом. Отдышался. Нашел литровую банку… Дальше дело техники.

Вторая крупная мышь сама поехала мозгами от звука сработавшего источника бесперебойного питания. Валялась на полу, вытянув параллельно корпусу лапы, и крутилась вокруг своей оси. Пищала. Я думаю, материлась.

Третью мышь отловил обычной мышеловкой. Как оказалось, мышеловка – совершенно бесполезное устройство. Как не пытался, мышь все равно либо объедала всю жратву, либо успевала среагировать на срабатывание… Все мимо, кроме одного раза. Да и то, мышь попалась лишь кончиком одной лапы и вылезла, если бы на место действия я хоть чуть запоздал со своей уже многоопытной и ужасной банкой. Мышь при этом также материлась и звала на помощь своих, кои разбежались от моих шагов. Социальные, блин, существа.

Одну загнал на смерть. В коридоре рядом с лестницей и пролетом вниз на этаж радостно бежала мышка. Завидев ее, я уже привычным образом ринулся ей на перерез, что моментально заставило изменить ее траекторию на 180 градусов. Я, чай, не совсем дурак, ловким пригательным движением опять переместил себя на ее путь. И тут раскрыв глаза, с криками “Пи-пи, вашу мать…” она зачем-то навернулась вниз… А до низу там метра три-четыре. Упала довольно гулко, что привело меня к некоторым размышлениям о своей злобности и отсутствии чувства сострадания к некоторым божьим тварям. Поскольку задумался, значит, какое-то сострадание все ж есть.

А их еще много. Есть чувство, что размножаются они методом почкования. Слишком уж быстро. Или конвейер какой придумали.